Неточные совпадения
Городничий. Зачем! Так уж, видно,
судьба! (Вздохнув.)До сих пор, благодарение
богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
— Побойся
Бога! Ведь ты не чеченец окаянный, а честный христианин; ну, уж коли грех твой тебя попутал, нечего делать: своей
судьбы не минуешь!
Уже стул, которым он вздумал было защищаться, был вырван крепостными людьми из рук его, уже, зажмурив глаза, ни жив ни мертв, он готовился отведать черкесского чубука своего хозяина, и
бог знает чего бы ни случилось с ним; но
судьбам угодно было спасти бока, плеча и все благовоспитанные части нашего героя.
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее — слава
Богу —
Того, по ком она вздыхать
Осуждена
судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
Не мадригалы Ленский пишет
В альбоме Ольги молодой;
Его перо любовью дышит,
Не хладно блещет остротой;
Что ни заметит, ни услышит
Об Ольге, он про то и пишет:
И полны истины живой
Текут элегии рекой.
Так ты, Языков вдохновенный,
В порывах сердца своего,
Поешь
бог ведает кого,
И свод элегий драгоценный
Представит некогда тебе
Всю повесть о твоей
судьбе.
Самгин встал и пошел прочь, думая, что вот, рядом с верой в
бога, все еще не изжита языческая вера в
судьбу.
— Томилин инстинктом своим в
бога уперся, ну — он трус, рыжий боров. А я как-то задумался: по каким мотивам действую? Оказалось — по мотивам личной обиды на
судьбу да — по молодечеству. Есть такая теорийка: театр для себя, вот я, должно быть, и разыгрывал сам себя пред собою. Скучно. И — безответственно.
Если ошибусь, если правда, что я буду плакать над своей ошибкой, по крайней мере, я чувствую здесь (она приложила ладонь к сердцу), что я не виновата в ней; значит,
судьба не хотела этого,
Бог не дал.
— Ты, никак, с ума сошел: поучись-ка у бабушки жить. Самонадеян очень. Даст тебе когда-нибудь
судьба за это «непременно»! Не говори этого! А прибавляй всегда: «хотелось бы», «
Бог даст, будем живы да здоровы…» А то
судьба накажет за самонадеянность: никогда не выйдет по-твоему…
—
Бог не дает, не
судьба! Только стала оправляться она, и я было отдохнула от домашнего горя, пока оно крылось за стенами, а теперь перешло и за стены…
— Не домовой, а
Бог и
судьба, — сказала она.
— Нет, не всё: когда ждешь скромно, сомневаешься, не забываешься, оно и упадет. Пуще всего не задирай головы и не подымай носа, побаивайся: ну, и дастся.
Судьба любит осторожность, оттого и говорят: «Береженого
Бог бережет». И тут не пересаливай: кто слишком трусливо пятится, она тоже не любит и подстережет. Кто воды боится, весь век бегает реки, в лодку не сядет,
судьба подкараулит: когда-нибудь да сядет, тут и бултыхнется в воду.
Твой чиновник врал мне
Бог знает что; но тебя не было, и я ушел, даже забыв попросить передать тебе, чтоб ты немедля ко мне прибежал — и что же? я все-таки шел в непоколебимой уверенности, что
судьба не может не послать тебя теперь, когда ты мне всего нужнее, и вот ты первый и встречаешься!
— Нет, ради
Бога, — прервал он меня, — не спрашивайте моего имени ни у меня, ни у других. Пусть я останусь для вас неизвестным существом, пришибленным
судьбою Васильем Васильевичем. Притом же я, как человек неоригинальный, и не заслуживаю особенного имени… А уж если вы непременно хотите мне дать какую-нибудь кличку, так назовите… назовите меня Гамлетом Щигровского уезда. Таких Гамлетов во всяком уезде много, но, может быть, вы с другими не сталкивались… Засим прощайте.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком лежала
Снегурочка в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце в ней дрожало человечье.
Любовь и страх в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я
богами; это шутка
Жестокая
судьбы. Но если
богиОбманщики — не стоит жить на свете!
Любезнейшая Наталья Александровна! Сегодня день вашего рождения, с величайшим желанием хотелось бы мне поздравить вас лично, но, ей-богу, нет никакой возможности. Я виноват, что давно не был, но обстоятельства совершенно не позволили мне по желанию расположить временем. Надеюсь, что вы простите мне, и желаю вам полного развития всех ваших талантов и всего запаса счастья, которым наделяет
судьба души чистые.
У других и с богатым приданым
Бог дочкам
судьбы не посылает, а Пустотеловы всего-навсе две зимы своих невест вывозили, и уж успели их с рук сбыть.
— Что же такое! не век одному вековать. Может, и в другой раз
Бог судьбу пошлет!
Но в зрелых летах
Бог послал ей
судьбу в лице штабс-капитана Николая Абрамыча Савельцева.
— Коли пошлет
Бог… отчего ж! Я от
судьбы не прочь!
— Мамынька, ведь нам с ней не детей крестить, — совершенно резонно объяснила Серафима. — А если
бог посылает Агнии
судьбу… Не век же ей в девках вековать. Пьяница проспится, а дурак останется дураком.
Только вселенское церковное сознание обращает все на службу Единому
Богу, Господу нашему, и все связывает с
судьбами историческими.
Свобода должна быть возвращена человечеству и миру актом божественной благодати, вмешательством самого
Бога в
судьбы мировой истории.
Наконец его твердое убеждение состояло в том, что на небе есть
бог, а Вольтер и вольтерианцы кипят в адской смоле, каковая
судьба, по мнению многих, была уготована и пану Максиму.
О, видит
бог!.. Но долг другой,
И выше и трудней,
Меня зовет… Прости, родной!
Напрасных слез не лей!
Далек мой путь, тяжел мой путь,
Страшна
судьба моя,
Но сталью я одела грудь…
Гордись — я дочь твоя!
Доброта, лишенная всякой способности возмущаться злом, и тупая покорность
судьбе выражаются в этих словах несчастной девушки: «
Бог вас накажет за меня, а я вам зла не желаю.
— Благослови ее
бог, коли ее такая
судьба! — набожно перекрестилась Лизавета Прокофьевна.
— Что, они расходятся? Кончено? Всё кончено? Взошло солнце? — спрашивал он тревожно, хватая за руку князя. — Который час? Ради
бога: час? Я проспал. Долго я спал? — прибавил он чуть не с отчаянным видом, точно он проспал что-то такое, от чего по крайней мере зависела вся
судьба его.
— Мало ли что зря люди болтают, — успокаивала Марья. — За терпенье Оксе-то
Бог судьбу послал, а ты оставь ее. Не ровен час, Матюшка-то и бока наломает.
— Ах! Жизнь их была какая разнесчастная! Вот судьба-то горькая какая! И уже кого мне жалеть больше, я теперь не знаю: его или ее. И неужели это всегда так бывает, милый Соловьев, что как только мужчина и женщина вот так вот влюбятся, как они, то непременно их
бог накажет? Голубчик, почему же это? Почему?
Она жаловалась только на его слабое здоровье и говорила, что так бережет его, что спать кладет у себя в опочивальне; она прибавила, с какими-то гримасами на лице, что «Митенька будет совсем здоров, когда женится, и что если
бог даст ему
судьбу, то не бессчастна будет его половина».
— Нет, мне, видно,
бог уж за вас заплатит! Один он, царь милосердый, все знает и видит, как материнское-то сердце не то чтобы, можно сказать, в постоянной тревоге об вас находится, а еще пуще того об
судьбе вашей сокрушается… Чтобы жили вы, мои дети, в веселостях да в неженье, чтоб и ветром-то на вас как-нибудь неосторожно не дунуло, чтоб и не посмотрел-то на вас никто неприветливо…
Муж ее неутомимо трудился и все еще трудится. Но что было главною целью его трудов? Трудился ли он для общей человеческой цели, исполняя заданный ему
судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобресть между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в дугу нужда, обстоятельства?
Бог его знает. О высоких целях он разговаривать не любил, называя это бредом, а говорил сухо и просто, что надо дело делать.
— Боже, боже, что я наделала! Я была брошена как камень на твоем пути; я мешаю тебе… Что за странная моя
судьба! — прибавила она почти с отчаянием. — Если человеку не хочется, не нужно жить… неужели
бог не сжалится, не возьмет меня? Мешать тебе…
Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было
Богу и
судьбе. «Да святится имя Твое».
Алексей Нилыч, будучи философом, тебе истинного
бога, творца создателя, многократно объяснял и о сотворении мира, равно и будущих
судеб и преображения всякой твари и всякого зверя из книги Апокалипсиса.
— Да как завел меня туда господь, — продолжал он, — эх, благодать небесная, думаю! По сиротству моему произошло это дело, так как в нашей
судьбе совсем нельзя без вспомоществования. И вот, верьте
богу, сударь, себе в убыток, наказал господь за грехи: за махальницу, да за хлопотницу, да за дьяконов чересседельник всего только двенадцать рублев приобрел. Николая Угодника подбородник, чистый серебряный, задаром пошел: симилёровый, говорят.
— Ну, прощай, Лиза (в голосе Варвары Петровны послышались почти слезы), — верь, что не перестану любить тебя, что бы ни сулила тебе
судьба отныне…
Бог с тобою. Я всегда благословляла святую десницу его…
— А мне хочется, чтоб все у нас хорошохонько было. Чтоб из него, из Володьки-то, со временем настоящий человек вышел. И
Богу слуга, и царю — подданный. Коли ежели
Бог его крестьянством благословит, так чтобы землю работать умел… Косить там, пахать, дрова рубить — всего чтобы понемножку. А ежели ему в другое звание
судьба будет, так чтобы ремесло знал, науку… Оттуда, слышь, и в учителя некоторые попадают!
Кроме того, Сушилов сам изобретал тысячи различных обязанностей, чтоб мне угодить: наставлял мой чайник, бегал по разным поручениям, отыскивал что-нибудь для меня, носил мою куртку в починку, смазывал мне сапоги раза четыре в месяц; все это делал усердно, суетливо, как будто
бог знает какие на нем лежали обязанности, — одним словом, совершенно связал свою
судьбу с моею и взял все мои дела на себя.
Ты храним
судьбою,
Возьми его, и
бог с тобою!
— Положено Господом
Богом терпеть, и — терпи, человек! Ничего не поделаешь, такая наша
судьба…
«И потому люди, имеющие власть, поставленные
судьбою или
богом в положение властвующих, не имеют права рисковать погибелью всех успехов цивилизации только потому, что они пожелают сделать опыт о том, может или не может общественное мнение заменить ограждение власти, а потому и не должны прекращать насилия».
— Так, значит, окончательно, Надежда Васильевна? Эх! Коли так, — сказал он, махнув рукою, — ну, так давай вам
бог всего хорошего, Надежда Васильевна. Значит, уж такая моя горемычная
судьба. Эх! Любил парень девицу, а она не любила. Видит
бог! Ну, что ж, поплачу, да и все.
А у нас —
бог,
судьба, да сатана ещё, черти, домовые, водяной…
Бог — так уж никакой
судьбы нет!
Но, оглянувшись вокруг, заговорил таинственно и ворчливо: — Не знаю я, как это сказать, ну однако погляди:
бог, Исус Христос, а тут же
судьба!
…С лишком сорок лет прошло с этого утра, и всю жизнь Матвей Кожемякин, вспоминая о нём, ощущал в избитом и больном сердце бережно и нетленно сохранённое чувство благодарности женщине-судьбе, однажды улыбнувшейся ему улыбкой пламенной и жгучей, и —
богу, закон которого он нарушил, за что и был наказан жизнью трудной, одинокой и обильно оплёванной ядовитою слюною строгих людей города Окурова.
Я говорю — какая же
судьба, если
бог?
— Собралось опять наше трио, — заговорил он, — в последний раз! Покоримся велениям
судьбы, помянем прошлое добром — и с
Богом на новую жизнь! «С
Богом, в дальнюю дорогу», — запел он и остановился. Ему вдруг стало совестно и неловко. Грешно петь там, где лежит покойник; а в это мгновение, в этой комнате, умирало то прошлое, о котором он упомянул, прошлое людей, собравшихся в нее. Оно умирало для возрождения к новой жизни, положим… но все-таки умирало.